Линия судьбы

Деревня Горка раскинула свои подслеповатые, соломой крытые избушки на самом высоком месте, на горе. Поэтому и называется Горка. На видном месте церковь. Ее позолоченный купол виден далеко путникам. В центре деревни несколько деревянных хором. В них живут свободные люди, имеющие собственные наделы земли. Это мельник Касьян, мельница которого круглосуточно вертит колеса. Рядом изба батюшки. Чуть дальше – старосты, а потом учителя. Они и образуют главную улицу в деревне. А вокруг без всякого плана разбросаны курьи домики, в которых живут крепостные крестьяне, принадлежащие барину Залесскому. Его усадьба за рекой. Летом из-за буйной зелени не видно барского дома, а зимой он как на ладони. Барин большую часть года проводил в городе, а имение оставлял на управляющего – немца Трахтенберга.
Богат был барин. Сотни крепостных обрабатывали его поля, шили, ткали, вязали. Все добро собирали в барские закрома, а потом по велению барина все добро везли в город. Барин любил бывать на высоте своего положения. Был отменным игроком во всем.
Летом вся семья жила в имении. Барин предпочитал всякий отдых на водах своему родному поместью. Здесь было все для отдыха: и речка, изобиловавшая рыбой, и глухие леса с диким зверем и птицей, ягодами и грибами. Но больше всего он любил свой сад с яблонями, вишнями, сливами, ягодниками, цветами. Выписал барин специального садовника, который лелеял каждое деревце, каждый кустик.
Летом сад не пустовал. Каждый день гуляли по нему гости: дамы в белоснежных платьях с модной книжкой в руках, с зонтиком от солнца. Играл оркестр из крепостных музыкантов. Под навесом накрывался стол с обильными яствами, наливками, десертом. А вечером для гостей пели и танцевали крепостные девушки, одетые в костюмы нимф и пастушек. По желанию гостя любая из них услаждала его прихоть и ночью. Тут же играли, выигрывали, проигрывали деньги, лошадей, собак, крепостных.
Кончалось лето, и вся барская семья уезжала в город. В усадьбе оставалась челядь и управляющий Ганс Трахтенберг, о котором рассказывали такое, что у слушателей волосы дыбом вставали.
Так и шло время год за годом. Люди женились, рожали детей. Одни – крепостных, рабов, другие - богатых. Так господь повелел. Неинтересно было бы жить, если бы все были равны во всем.
И Горка жила по заведенному порядку. Крепостные работали от зари до зари на барина. Женились и выходили замуж по разрешению барина. За провинность наказывали плетью. Никто не роптал. Такова воля божья.
Раз в месяц управляющий выстраивал девок от девяти до семнадцати лет, отбирал самых красивых и увозил их к барину. Некоторые возвращались назад. Кого-то оставляли у барина. Кто-то исчезал бесследно. Такова воля барина.

2

Однажды в деревню зимой привезли девку с дитем и поселили на самом краю деревни в полуразвалившуюся избушку. Кучер сказал соседям, что барин девку в карты выиграл, когда ездил в Малороссию. Сосед Матвей принес соломы, кинул в угол, накрыл драной пестрядиной. Постель готова. До утра можно дотянуть.
Прижала к себе девка маленький сверток. Не уснуть. Мысли уносят ее в такое далекое и такое близкое прошлое. Кто же она – песчинка на земле? Куда ее занесло? Что дальше ждет ее?
Видит она себя маленькой девочкой. Мать жнет рожь, а она тянет ее за подоткнутую юбку и просит есть. С чувством голода она ложилась и вставала до сих пор. А потом мать куда-то ушла. Она осталась у тетки Донны и все ждала свою мать, все спрашивала, когда же она придет.
-Не плачь, Машенька, доню мия! Мати ушла далеко. Я обещала ей за тобой, а там, даст бог, все будет гарно, - говорила тетка Донна, мешая украинскую речь с русской.
Ходила на работу маленькая Маша теперь уже с теткой Донной, высокой, некрасивой, с маленькими черными усиками над верхней губой и грубым голосом. Машу Донна очень любила. Ее ручищи были мягкими и ласковыми, когда она гладила Машу по голове.
Когда Маше исполнилось девять лет, ее взяли в барский дом для обучения ремеслу ткачихи. А в четырнадцать лет она попала на глаза пану Ражию. Маша несла мотки пряжи в красильный цех и нос к носу столкнулась с барином, который неожиданно вышел из-за угла дома.
-Ты кто? – спросил он, рассматривая Машу.
-Я несу пряжу для окраски. А ты кто?
-Я барин.
Маша упала на колени и закрыла лицо руками. Она знала, какую оплошность допустила, и теперь будет наказана.
-Встань! Ты крепостная? Холопка? Пойдем со мной! Да брось ты эту пряжу!
Маша не смела поднять глаз на барина. А барин тащил ее за руку в дом. Приказал служанке вымыть ее в бане, одеть пастушкой и доставить к нему. Маша была как во сне.
-Подойди ко мне, - сказал барин. – Ты должна меня любить и ублажать. За это я буду одаривать тебя монистами. Ты слышишь меня?
Но увидев, что девка сильно перепугалась, сменил строгий тон на ласковый.
-Какая ты красивая! Глаза, что озера синие. Ты мне люба, Марьюшка! Не бойся меня! Посиди со мной. Я на тебя любоваться буду, - ласково выводил пан Ражий.
Он перебирал волосы Маши, гладил руки, плечи, но ничто не действовало на нее. Тогда велел он горничной отвести ее в каморку, дать снотворное.
Маша проснулась утром и не поняла, где она находится. Комнатка небольшая, но уютная. На окнах цветы, ситцевые занавески. Одно окно выходит во двор, другое – в садик. На кровати чистые простыни из тонкого льна.
Маша вспомнила, что случилось, хотела выбежать во двор, глянула на себя и ахнула: на ней кисейная рубаха! Все тело видно! Как в таком виде явиться в мастерскую! Вошла старая ключница.
-Проснулась, болезная? Не гневи барина. Будь с ним ласкова. Не ты первая, не ты последняя. Всякое в жизни бывает. Я уже стара. Может, он тебя вместо меня ключницей поставит, добро тебе свое доверит. А то замуж выдаст за доброго человека. Покорись ему! Это все лучше, чем быть к столбу привязанной да кнутом битой. На, поешь. Барин ведь не урод и не дурак.
-Бабушка! Боюсь я его! Каждая жилочка от страха дрожит!
-Все девки через это проходят. Вот выпей этот отвар. Страх-то и пройдет.
Маша выпила отвар. Через некоторое время страх прошел, и она повеселела.
-Иди, милая. Тебя барин ждет.
-Как? Сейчас?
-Да не бойся! Он за стол тебя приглашает. Накинь шальку на плечи. Прикрой тело.
Барин ждал ее в столовой. Маша обратила внимание, что эта комната была чем-то похожа на ту, в которой она спала. Только больше размером, да на дверях тяжелые бархатные занавески, много стульев вокруг стола. Глаза Маши впервые остановились на барине. Это был рослый, широкоплечий мужчина, с темными усами и маленькой бородкой. Рыжеватые волосы кольцами обрамляли большой белый лоб. Через разрез вышитой рубашки виднелся рыжий волос на груди. На цепочке висел золотой крестик. На ногах расшитые чувяки. Красные шаровары дополняли костюм барина. В руках он держал трубку, из которой шел дымок.
У Маши засосало где-то под ложечкой. В глазах потемнело.
-Проходи, моя королева! Позавтракай со мной! Скрась мое одиночество!
Он взял Машу за локоть и посадил рядом с собой. Барин махнул рукой, и ключница исчезла.
-Вот, выпей сначала, чтобы аппетит появился. За нашу встречу с тобой! Ты прости меня, Марьюшка, за вчерашнее. Я просто голову потерял. Ты такая красивая! Ты – жемчужина моя! Я тебя никогда и никому не отдам! Я женат на ведьме, вечно больной и ворчливой. Ты видела барыню? Где тебе ее видеть! Я сам ее вижу раз в году. Но я не жалею об этом. Живу, как хочу! Вот только детей нет. Кому унаследовать наше богатство? Чужого взять? Она ни за что не согласится!
Маша ушам своим не верила. Барин, а выложил все своей холопке.
-Что молчишь? Не говори лучше ничего! Ты еще ребенок! Где тебе понять мою душу! Давай лучше отведаем наливочки. Он заставил Машу выпить все до дна из бокала. Тепло разлилось по телу. Появилось приятное головокружение. Щеки заалели, глаза заблестели. Ражий взял Машу за локоток и повел в спальню. Лаская ее, снял кисею, и свершилось то, что должно было свершиться. Барин был доволен. Он потирал руки и насвистывал. Позвал горничную, велел заменить простыни, вымыть девушку в бане и одеть в господское платье.
Когда вымытая и переодетая Маша вошла в комнату, где завтракала с паном, увидела его у окна. Улыбка не сходила с его губ. Он был возбужден и приятно поражен. Перед ним стояла красавица-панночка, только что распустившийся бутончик. Голубое платье облегало ее стройную фигурку и фалдами опускалось на пол. Чуть виднелись мягкие узорчатые черевички. Две косы уложены короной на голове. Завитки волос касались розовых ушек.
-Проходи, Марьюшка! Не стесняйся! Ты теперь моя жена! Я тебя очень люблю!
Он притянул девушку к себе и стал осыпать поцелуями лицо, шею, руки.
-Милая моя! Да ты достойна царской короны! Пойдем к зеркалу. Смотри, какая красивая пара! Теперь ты будешь сопровождать меня везде. Нет! Ты будешь здесь! Я не хочу, чтобы кто-то посмел даже взглядом коснуться тебя!
Но, говорят, барская любовь коротка. Прошло время, и барин стал исчезать по делам, оставляя Машу одну на попечении ключницы. Возвращаясь, он снова любил Машу, дарил ей дорогие ожерелья, платья, черевички. Восхищался красотой своей холопки.
Маша уже носила ребенка под сердцем. Барин радовался этому, но мысль, что будет, когда приедет жена, не давала покоя. И он все пустил на самотек.
Зимой пришел к барину обоз за маслом и сахаром. Ражий давно ждал его приезда. Давно бочки масла и мешки сахара ждали этого покупателя. На этот раз приехал сам барин Залесский, чтобы заключить выгодную сделку.
Все шло своим чередом. Залесский – большой игрок в карты. А Ражий не хотел прослыть невеждой в этом деле. Он проиграл Залесскому солидную сумму. Залесский денег не взял. Вместо денег попросил здоровую, молодую девку для «обновления крови». Пан велел построить всех девок от шестнадцати до двадцати лет. Залесский выбрал красавицу Машу, которая на смотрины снова была одета, как холопка. Ражий побледнел, но сказал:
-Что ж! Сделка есть сделка. Я своему слову хозяин! Жаль мне тебя, но все само собой разрешилось.
Барин велел собрать для Маши всю одежду, которую ей подарил. А когда Маша садилась на мешки с сахаром, отдал ей шкатулочку с украшениями.
-Скажи что-нибудь! Не молчи!
-Спасибо, пан, за доброту, любовь и ласку! Не поминай лихом!
Тронулись сани. Закрыла Маша лицо руками и долго так сидела, не шевелясь. Возница понукал лошадь. Машу ждала неизвестность. Что с ней теперь будет? Куда и зачем ее везут? Упасть бы с воза и замерзнуть на дороге. Но дает о себе знать дите, толкает в бок, переворачивается. И уже другие мысли у Маши: кто родится, во что одеть, как назвать ребенка.
Возница, одетый в теплый тулуп и теплую ватную шапку, остановил коней, чтобы накормить их.
Слезай, красавица! Костерок сейчас разведем, поедим, что бог послал.
Маша еле сползла с мешков. Болела поясница. Есть не хотелось. Только бы попить горячего чайку.
-А ты красавица! Красоту-то свою на показ не выставляй. Закройся платком и притворись, будто хроменькая. А то на красоту-то всяк падок. Твой барин, видать, любил тебя, раз провожать вышел. Да ты холопка, и этим все сказано. Наш барин старый. Не тронет тебя. А мужики могут и обидеть.
-Дяденька! У меня сильно болит спина и низ живота!
-Аль съела что?
-На сносях я, дяденька! Скоро рожать буду.
-О, господи! Этого еще не хватало! Брюха-то и не видать! Садись скорее! Попробуем добраться до хутора. Здесь недалеко. Верст десять будет. Дотерпишь?
-Терплю, дядечка!
-А ну, милые! – хлестнул возница по лошадям.
Он все оборачивался, все спрашивал:
-Как там? Ничего еще?
-Терплю, дядечка!
А вот и хутор. Маша искусала губы, чтобы не закричать, не завыть. Но боль была такая сильная, что белый свет померк. Когда очнулась, увидела около себя старушку и возницу.
-Очнулась, милая? Кричи, не бойся! Уходите, мужики! Теперь обойдемся и без вас.
В коротких перерывах нестерпимой боли Маша молила бога не дать ей умереть.
-Тужься, дитятко, тужься! Кричи громче! Ну, еще немного!
Сильная боль пронзила все тело. Маша крикнула по-звериному и провалилась в темную яму. Очнулась оттого, что кто-то бил ее по щекам.
-Ну, слава богу! Очнулась! Девочка у тебя родилась! Лежи, не двигайся! Я тебе ее принесу.
Улыбнулась Маша.
-Спасибо тебе, бабушка! Век не забуду твоей доброты!
-Что ты! Что ты! Оставили бы мы тебя у себя. У нас с дедом никого нет. Скрасила бы ты нашу старость, да планида твоя, видать, в крепостных ходить. А теперь вот выпей отвар, поспи, болезная.
Маша выпила отвар, и приятная истома разлилась по телу. Сон сомкнул глаза. Сколько она спала, бог весть, но проснулась она с чувством покоя и умиротворенности. Это же ее дочь! Теперь она не одна! Рядом лежала дочка, завернутая в чистую пестрядину. Она смешно чмокала губами и что-то ловила.
-Прижми к груди! Видишь, ищет?
Маша взяла на руки сверток, дала грудь и испытала невыразимое чувство материнства.
-Поедем, что ли? – нарушил семейную идиллию возница. – А то барин ругаться будет. И без того накладка вышла.
-Да куда же она, мокрая, поедет, да еще и с малюткой? И версты не проедешь, как умрут! – возмутилась бабушка.
-А что делать? Я ведь тоже подневольный.
-Ты поезжай один. Барину все объясни. А дедушка привезет Машу в Горку. Ты там найди Матвея. Пусть приготовит избушку. Скажи ему, что с бабой и дите малое.
-Ладно. Так я поеду?
-С богом!
Дочку свою Маша назвала Настей в честь бабушки, которая ее пригрела. Здоровый организм Маши быстро справился с последствиями родов, да и бабушкины отвары помогли. Тянуть было уже некуда. Пора добираться до места. Запряг дед сани, сложили туда немудреный скарб. Бабушка дала немного овощей, масла. Ведь приедет не к родной матери. А где возьмут еду, когда все живут впроголодь?

3

К вечеру доехали до места. Дед спросил, где находится Марфина изба. Она оказалась на краю деревни, около дороги. У порога избы их встретил молодой мужик, высокий, в армяке и какой-то немыслимой шапке. Маша чуть не засмеялась в кулак, до чего же он был смешным в этом одеянии! Во время вспомнила Маша наставления возницы. Закрыла лицо платком. Одни глаза торчат.
-Принимай, Матвей, хозяйку дома с младенцем! Мир да любовь в дом к вам! – сказал дед.
Маша зашла в дом. Лучина слабо освещала лица людей. Причудливые тени прыгали по голым стенам, черным от копоти. В углу на земляной пол была брошена солома. Маленькое окошечко заткнуто тряпкой. От каменки несло жаром. Воздух напоен горьковатым дымком.
-Располагайтесь. Солому я накрою пестрядиной, но для ребенка этого будет мало. Ночь переспите, а там придумаем что-нибудь. Я слышал, тебя Марьей звать?

-Марьей, а дочку Настей.
-Вот и хорошо. Пойдем, дед, ко мне. Не будем им мешать.
Оставшись одна, Маша опустилась на солому, крепко прижимая к груди дочку.
-Господи! Подскажи, как жить мне? Куда я попала?
Но предаваться горестным мыслям было некогда. Дочка требовала внимания к себе. Жарко натопил Матвей избушку, но к утру все выстынет. Вон щели-то какие! Как бы не застудить дочку! Перевернула ее в сухие пеленки. Мокрые пеленки повесила прямо на горячие камни. Накормила Настеньку, а когда та уснула, взялась за дело. Свернула соломенные жгуты и заткнула ими дыры в стене. Потом стала разбирать свой скарб. Предусмотрительная баба Настя снабдила ее для начала всем необходимым. Даже спички положила рядом с кремнем и трутом. Дала чугунок, ложку, кружку, деревянное корытце, в котором можно мыть дочку. Да и еды хватит на неделю, а там видно будет.
В сундучке нашлось все для Настеньки. Старая ключница в сундук положила рубашечки, распашонки, свивальник, одеяльце, старое, барское, но еще добротное. Кроме детской одежды, там были все платья, которые ей купил пан, и вся справа холопки. Вот только на ноги черевички не наденешь. Здесь холодно. В ларце – монисто, колечки, бусы, броши. Маша не знала, дорогие это украшения или дешевые, но любовалась их красотой. Добрые мастера их делали. Ей теперь, конечно, они ни к чему, а вырастет дочь, пригодятся.
Сундучок и ларец спрятала под солому. На дочку набросила теплое одеяльце. Ночи зимой длинные. Предусмотрительный Матвей оставил вязанку сухих дров и лучину. За каменкой Маша обнаружила ведро с водой. Вода отдавала дымком, но была вкусна. Маша, не раздеваясь, легла рядом с дочкой.
-Утро вечера мудренее, - сказала она, и крепкий сон сморил ее.
А утром чуть свет пришел Матвей, затопил печку, поставил греться в чугунке воду, чтобы помыть ребенка. К каменке, обмазанной глиной, пристроил трубу, вывел ее далеко на улицу через окно. Из трубы шел дым. От этого казалось, что кто-то развел у дома костер. Приходили соседи, ругали Матвея и новую холопку с ее приплодом. Матвей обещал сделать нормальную печку к утру. Старую печь разобрал. Маша помогала ему месить глину, подавала кирпичи. Работали молча. К утру печь была готова. Кирпичная труба возвышалась над соломенной крышей. Дрова в печке весело горели. Недаром Матвей слыл первым печником в округе. Теперь дым не ел глаза. Вот только окошечко было маленькое, заткнутое тряпкой. От этого в избе всегда было темно. Но и эту проблему Матвей решил по-своему. Он принес битое стекло с барского подворья, долго колдовал над ним, собирая и крепя осколки деревянными зажимами. Когда Матвей вставил стекло в окошко, изба сразу преобразилась. Маша побелила белой глиной печку, вымыла стены. Пол промазала красной глиной. В передний угол повесила икону с рушником. Пришел кузнец Яков, здоровенный мужик, похожий на цыгана. Принес старую люльку, которую сразу повесил на крюк. Теперь у дочки своя кроватка. А для Маши сколотили кровать наподобие нар. Жена кузнеца принесла старую холстину. Из нее сшили мешок, набили его соломой. Постель готова.
Когда домик преобразился, позвали священника освятить его, заодно и Настеньку окрестить. Крестным отцом стал Матвей, а крестной матерью – жена Якова. Через неделю пришел староста. Он спросил, что Марья умеет делать.
-Умею прясть, ткать, вязать, вышивать, красить, выполнять все крестьянские работы.
-Теперь ты приписана к барину Залесскому. Он теперь волен поступать с тобой, как захочет. Не гневи, Марья, барина! Получишь куделю и начинай прясть пряжу для барских холстов. Куделю тебе принесут. Роспись поставить надо.
-Я же не знаю грамоты!
-А и не надо знать. Приложи палец, и все. Ты должна сделать все в срок. Сделаешь раньше, можешь работать на себя.
-Это я знаю. А как с едой, батюшка староста?
-Дадим мешок муки, два мешка картошки, бутыль масла. До нови тебе хватит. А потом отдашь.
Матвей с кузнецом все припасы привезли на санках и поставили тут же в избе.
Получила Маша куделю, и началась трудовая жизнь. Качает Маша ногой люльку, поет протяжные песни, жужжит веретено с утра до ночи, а куделя не кончается. На помощь снова пришел Матвей.
-Я принес тебе, Марья, самопряху. Попробуй, может, быстрей дело пойдет.
Маша пряла у Ражего на самопряхе пух, но лен не пробовала прясть. Закружилось колесо. Нитка потянулась ровная, не перекрученная. Любо самой смотреть на свою работу.
-Ты, Марья, не суетись. Не неси раньше времени пряжу. Спрядешь – и занимайся своим делом. А в субботу отнесешь пряжу старосте. Что у тебя с лицом? Странная ты! За дочкой следишь, а сама грязная ходишь. Обутка драная. Носи лучше лапти. Я их тебе сплету.
-А я тебя, Матвей, спросить хотела. Ты почему мне помогаешь? Чуть ли не ночуешь у меня.
-Да бабушка Настя просила помочь тебе. Приворожила ты ее. Только чем, непонятно. А я что? Я женат. Женку сам барин выбрал для меня, больную, старую да горбатую. «Ты, говорит, Матвей, парень здоровый. Вот я тебе и даю Авдотью в жены. Береги ее, лелей, как мать родную». А что делать? Я же холоп, смерд. Вот и хожу женатым без жены. Жду, когда помрет Авдотья. Потом барин еще какую-нибудь рябую да хромую для меня найдет.
-Может и такое быть. Спасибо, Матвей, тебе за заботу! Не знаю, чем отплатить. Денег у меня нет. Разве что, брошку продать? Пан Ражий мне ее подарил.
-Подарки не продают. Пригодятся самой. Я надоел тебе? Ты тоже не очень-то разговорчивая. И все же здесь я отдыхаю душой. Вроде как дома, а дома, как в гостях. Ладно. Я ухожу. Не буду мешать.
Была суббота. Маша отнесла пряжу старосте, который лично принимал ее у прях. Староста был когда-то ткачом и толк в пряже понимал. Пряжу Маши он отложил для самого тонкого полотна. Ни единой зазоринки в нитке не обнаружил.
-Ну, девка, порадовала старика. Если и дальше будешь так прясть, долг я тебе спишу.
Вечером вымылась Маша в корыте. В деревне была общая баня. В ней мылись вместе мужики и бабы. Молодухи приглашали ее в баню, но она наотрез отказалась.
-Как увидят меня мужики, все разбегутся, потому что тело мое не для мужских глаз, - сказала она.
Посудачили бабы о новой холопке, да и оставили ее в покое, так как работы было очень много. А дома еще мужики, дети да подзатыльники. Баб бьют, кому не лень. Баба – не человек.
Матвей принес Маше новые обещанные лапти. Когда вошел в избу, увидел на топчане девушку из сказки. Русые волосы кольцами закрыли подушку. От длинных ресниц на румяные щеки падали тени. Черные брови вразлет. Алые губы чуть приоткрылись, и видны были белые ровные зубы. Мерно вздымалась и опускалась грудь. Белая расшитая рубаха облегала стройное тело.
Не мог Матвей оторвать взгляда от девушки. Ему казалось, что стоит пошевелиться, как мираж рассеется. Закряхтел ребенок в люльке. Сейчас проснется мать. Матвей тихонько вышел из избы, походил немного вокруг нее и вновь зашел в избу. Маша кормила дочку грудью. Платок снова скрывал ее лицо и волосы. На плечи была накинута старая шаль.
-Проходи, Матвей. Снова что-нибудь принес?
-Да. Вот лапти принес. В них удобнее ходить. Конечно, лучше бы валенки или сапожки, но в них ходят свободные люди.
-Спасибо тебе, Матвей!
-Не за что. Я схожу за водой, наколю дров, а то они у тебя уже кончились.
-Если тебе нетрудно, то сделай. Я тебя сама хотела об этом попросить. У меня что-то голова кружится. Не дай бог, заболею.
-После бани, наверное, холодной воды напилась.
Маша подумала, что еще есть хорошие люди на свете. Матвей-то после тяжелой работы, уставший, ухаживает за своей больной женой и находит время, чтобы помочь ей, Маше. И что-то теплое шевельнулось в ее душе.
-Вот, выпей этого настоя, Простуда пройдет. Только одеться надо потеплее.
Маша выпила отвар. Матвей стал укрывать ее одеялом.
-Марьюшка, сними платок, накройся шалью. Пропотеть надо.
Сняла Маша платок. Дождем рассыпались волосы. Спохватилась она, да было уже поздно.
-Машенька, что же ты красоту-то свою прячешь под платком? Сколько же лет-то тебе? Боже! Совсем еще ребенок! Это как же пан такую красоту отпустил от себя?
-Матвей, ты мне столько задал вопросов, что на все и не ответить. Прячу лицо от злых людей. А пан Ражий волен был поступить, как пожелает. Я же крепостная, холопка. С виду, может, я и ребенок, но в душе я уже старуха, прожившая большую и несчастную жизнь. Мужиков я всех ненавижу! У них одно на уме!
-Но ты же почти год знаешь меня. Разве я тебя обидел?
-Это ты, Матвей. Ты для меня как брат родной! У тебя есть жена.
-Какая она мне жена!
-Но ты же с ней обвенчан?
-Что из того? Что же мне теперь всю жизнь так и ходить, не зная любви? Я урод что ли?
-Успокойся, Матвей! Ты не урод, а даже очень красивый мужик!
-Правда?
-Правда.
-Тогда поцелуй меня.
-В щечку.
Маша поцеловала Матвея в щеку. Он взял из ее рук Настю, положил ее в люльку, схватил Машу на руки и закружил по избе. Хорошо, окно закрыто занавеской. А как кто увидит? И радостно и страшно Маше. Все вдруг поплыло перед глазами. А он все целовал ее. Проснулась в Маше женщина и требовала мужской ласки сначала робко, а потом с огромной силой страсти.
Прошло два года как живет Маша с Матвеем. Живет тайно. Дочка бегает, говорит. Маша по-прежнему прячет лицо от мужских взглядов. Матвей похоронил свою жену. Через два месяца после похорон пошел Матвей к барину просить в жены Машу. Но у барина свои планы по поводу Матвея. Он решил его отправить в город на заработки. Там печники – специалисты требуются постоянно. А Матвей первоклассный мастер, будет зарабатывать для барина немалые деньги.
-Готовься, Матвей. В город поедешь. Будешь там печником работать. А Марью, как только там устроишься, я к тебе отправлю, хоть и жаль мне терять такую мастерицу.

4

Прошло 12 лет с той поры, как уехал Матвей. Никто не знал, где он, что с ним. Доходили слухи до Маши, что продал его барин за большие деньги в какой-то далекий город, в Сибирь. Сначала Маша ждала его. Но потом работа да забота заслонили все.
В Горке жизнь шла по заведенному порядку. Умер староста. Теперь на его месте помощник. Не лютует, но новая метла по-новому метет. Если раньше Машу берегли для ткацкого дела, не гоняли летом на покос и жатву, то теперь давал староста урок на нее и дочку. Так что приходилось работать за двоих, пока дочка маленькой была. А теперь она выросла. С матерью работает плечо в плечо. Любуется мать своей дочкой. Что ждет ее? Кто растопчет красоту такую? Хоть и прячет Настя, как и мать, лицо под платок, но не такая она пугливая, как мать. Не хочет ходить с опущенной головой. Песни поет. Голос сильный и красивый.
-Настя, пой потише! Ведь люди сбегутся!
-Пусть, ридна моя мамо! Я не можу бильше! Як у той тюряге! – говорила Настя, перемежая русский язык с украинским, родным языком ее матери.
В этот день с раннего утра ныло сердце Маши, чувствовало беду. Шла жать рожь Маша и обливалась холодным потом. Но в поле мало помалу все вошло в свою колею. Работа спорилась. Маша жала рожь, а Настя вязала снопы и ставила суслоны. К закату солнца все было сжато. Их поле находилось у самой реки., А за рекой глухой стеной стоял лес. Туда боялись ходить. Говорили, что там живут ведьмы. Кто туда идет, никогда уже не возвращается.
Маша села на траву около ивового куста. Настя пошла на речку окунуться, смыть грязь и пот с тела. Сюда никто не ходит. Здесь река размыла берег, получился высокий обрыв. Глубина – дна не достать. Настя сняла рубаху, распустила косы и с обрыва нырнула в воду. Через некоторое время ее сильное тело вынырнуло из воды, и она поплыла к другому берегу. Маша любила смотреть, как плавает Настя. Но вот Маша на другом берегу, куда плыла Настя, увидела мужика, который стоял за деревом и наблюдал за Настей. Вот она подплыла к берегу, ухватилась сильной рукой за ивовый куст и выскочила на берег прямо напротив мужика.
-Настя! Прыгай в воду! Мужик за деревом! – услышала Настя испуганный голос матери.
Но было уже поздно. Незнакомец схватил ее за руку.
-Русалочка! Не видел в здешних краях таких русалок! Ты чья?
Настя все старалась освободить руку, крутилась. Волосы мокрыми прядями обвились вокруг тела, прикрывая наготу. Потом перестала сопротивляться.
-Отпусти, барин! Чего уставился?
-Отпущу. Только скажи, чья ты.
-Холопка барская, разве не видишь?
-А зовут?
-Настя.
-Ты замерзла, дрожишь. Ну, плыви. Мать-то извелась на том берегу.
Настя не заставила себя долго ждать. Тут же нырнула в воду. Вынырнула почти на середине реки, помахала ручкой то ли барину, то ли матери. Мать бросилась к ней, подала рубаху, платок.
-Кто это был, Настя?
-Барин. Молодой, красивый. Видать, охотился. У пояса три утки висели.
-У! Бесстыдница! Стояла нагишом перед барином и еще рассматривала, какой он красивый!
-Да он же держал меня за руку, как клещами! Не вырваться было!
Пришли домой уже затемно. Сварили немудреный ужин и легли спать. Утром надо копать картошку на барском поле.
Но утром судьба распорядилась по-другому. Староста ворвался в избу, да так и застыл, открыв рот. Перед ним стояли две красавицы в вышитых рубахах, с распущенными волосами, которые змейками вились чуть не до пола. Обе держали в руках гребни и пряди волос. Одна из них была чуть темнее и старше.
-Чего, староста, рот раскрыл? Говори, что стряслось, - сказала Настя.
-Вас требует к себе в усадьбу старый барин. С собой ничего не брать. Одеться чисто, - выпалил староста.
Маша от волнения так и стояла с гребнем и прядью волос в руках.
-Чуяло мое сердце беду!
-Не надо, мама! Может, обойдется! Может, на какую-нибудь другую работу отправит барин.
-Только бы нас не разлучили, доченька!
-Пойдем, мама, а то староста в столб превратится.
До усадьбы рукой подать. Спустились по тропинке с горки, прошли мимо ключа со святой водой, прошли по мельничным лавинам, поднялись на гору с другой стороны, и вот она – усадьба! В саду крупные спелые яблоки выставили свои бока. Синие сливы прячутся в листве. Кругом ковры из цветов. Кусты ровно подстрижены. Дорожки посыпаны желтым песком. Зелень на лужайке отливает изумрудом. Тишина и покой. А вот и сама усадьба. Дом деревянный, крытый железом. Веранда украшена стеклянной мозаикой. За домом укрылись хозяйственные постройки.
Доложили о приходе холопок барину. Их ввели в просторную комнату. Посередине ее стоял большой круглый стол. Вокруг него – венские стулья. На окнах, на столе в вазах стояли цветы. Мать и дочь встретил старый барин. Он сидел в коляске. Лысая голова тряслась. Руки на подлокотниках дрожали.
-Пришли? – спросил он дребезжащим голосом. – Это хорошо. Снимите платки. Я хочу видеть ваши лица. И встаньте с колен!

Подойдите ближе! Которая из вас мать, а которая дочь? Тебя как зовут? – показал пальцем на Настю.
-Настя, батюшка – барин!
-Так. А ты, значит, Марья?
-Так, батюшка – барин.
-Это тебя просил в жены Матвей?
-Не знаю. Он мне об этом не говорил.
-А эта девушка, конечно, пана Ражего дочь? Красива, ничего не скажешь.
Тут в комнату быстрым шагом вошел тощий управляющий.
-Простить меня, господин, но надо писать документ.
Пока барин подписывал документ, немец рассматривал холопок.
-Чего смотришь? Думаешь, оскудела русская земля красавицами? – заскрипел барин.
-О! Карош баба! – зачмокал немец. - Куда есть идут баба?
-Марья пока пойдет на кухню помогать повару. А с Настей потом решим, что делать.
-Господин мне обещаль красив баба помогать вечер.
-Да, да! Помню! Марья, поможешь вечером управляющему убрать дом.
-Батюшка – барин, не разлучайте меня с дочкой! – упала на колени Маша.
-Что ты! Бог с тобой! Знаю, что ты мастерица. Дочка твоя с тобой будет. А сейчас иди на кухню, помоги повару. Вечером гости будут.
Ноги у Маши стали ватными. Забыла и платок на голову набросить. На кухне повар Кузьма, молодой толстенький мужичок, от удивления чуть себе руки кипятком не ошпарил. Экая богиня шла по лестнице! Говорят, молодой барин женится. Может, это новая барыня? Увидел на ногах лапти, понял, что ошибся.
-Меня барин послал к вам помочь на кухне. Что делать?
-Картошку чистить умеешь?
-Умею.
-Иди в коморку, набери картошки. Начистить надо бачок. Чего плачешь? Обидели? Нас всякий может обидеть. Займись делом – все пройдет.
Вечером, когда гости разъехались, пришел за Машей управляющий. Взял ее за руку и повел за собой, не говоря ни слова. Маша, опустив голову, покорно шла за ним. Пришли в дом, где жил немец. Привел он ее в комнатушку, где стояла одна железная кровать, прикрытая рядном. Стащил он с нее рубаху, разорвав ее пополам. Сбросил на пол лапти, бросил Машу на кровать. Железные прутья впились в тело. Маша заскулила. Это немца только раззадорило. Взял он веревку, связал ей руки, притянул к спинке кровати, а ноги привязал к другой спинке. Потом схватил нож, стал им колоть куда попало. Когда Маша стала кричать, он заткнул ей рот тряпкой. Вид крови возбудил его. Изнасиловав Машу, мучитель продолжал издеваться над ней. Маша потеряла сознание. Очнулась от холодной струи воды. Немец приказал ей одеться и вытолкал за дверь.
Как пьяная, шла Маша на кухню. Мысль была одна: только бы доченьку не постигла такая же участь. Повар увидел ее, сидящей на полу, и не узнал. Перед ним была старуха с седыми волосами, со скорбными морщинами на лбу. В лице ни кровинки.
-Что с тобой случилось?
Маша распахнула рубаху. Повар так и присел.
-Это кто же тебя так исполосовал? Немец? Ну, дождется он! Не одну тебя загубил! Отольются волку овечьи слезки!
Принес он дегтю, смазал раны, дал выпить вина. Уложил ее тут же на мешках из-под картошки, а сам пошел к барину рассказать, что случилось. Но барин уже спал. Думал повар, как отомстить немцу за издевательства над людьми. Так и не уснул до утра. А утром работа вытравила дурные мысли.
Маша отлежалась. Видно, раны были неглубокие. Решила навестить Настю или узнать, что с ней. Где она? Только вышла во двор, как встретила немца.
-О! Живой баба! Гут!
Схватил ее за руку и потянул в коморку. Маша на сей раз сопротивлялась, как могла, но силы были неравные. Тогда она впилась зубами в щеку немца. Он взвыл от боли, схватил нож и одним ударом рассек Маше шею. Кровь хлынула струей. Маша упала на кровать. Немец схватил ее и выбросил на улицу. Собралась вся дворня. Все смотрели на безжизненное тело Маши. Вышел молодой барин Александр. Он велел похоронить Машу. Ее обмыли, надели чистое белье, положили в гроб. Позвали Настю. Как увидела она свою матушку, зашлась в крике. Еле оторвали ее от матери. Тут же стоял и управляющий. Только и сказал:
-Он швайн баба! Плохой! Господин надо любить!
Похоронили Марью на кладбище для крепостных.
А утром нигде не могли найти управляющего. Видели, как пошел он на речку купаться, а вернулся ли, никто не видел. Потом тело его нашли у мельницы. Утонул немец. Видно, судорогой ноги свело. Приехала его сестра, такая же тощая и длинноносая. Собрала его пожитки и тут же уехала. На место немца молодой барин привез семейного управляющего из русских. Говорили, что он разорившийся дворянин.

5

Осталась Настя одна после смерти матери. Теперь она поняла, что жизнь крепостного ничего не значит. Подумаешь, умер человек! Невелика утрата! Сколько их умирает! Бывают года, когда смерть косит всех подряд, не глядя на чины и ранги.
И не хочется Насте жить. Хочется убежать куда-нибудь далеко-далеко, где люди все счастливы, все равны. Только где это место на земле?
Барин Александр ласков с ней. Она знает, что ему от нее надо. А потом выдаст за кого-нибудь замуж или запорет до смерти за какую-нибудь провинность. Хуже всего неизвестность. Вот уже две недели живет Настя в барской усадьбе, в коморке для прислуги. Она помогает горничной Аглае. От нее она узнала, что барин женится на очень богатой дворянке Юлии. Она старше барина. Вдова. Плоская, как доска. Детей у нее нет. Скоро будет свадьба.
-Старый барин деньги-то проиграл, да и крепостных пораспродал, которые мастеровые. Осталось душ сто. А надо дом в городе держать, выезд, гостей принимать. Дом-то в городе, говорят, заложен и перезаложен. Ты, Настя, девка красивая, да только холопка. Твое дело подчиняться барину. На то его барская воля. Все бабы через это прошли. А то получится, как с твоей матерью.
Ходит Настя на могилку к матушке, рассказывает ей о своих думах. Украшает могилку полевыми цветами. Бросает птичкам зернышки, чтобы помянули убиенную. И всего-то матушке тридцать лет исполнилось. Жить бы ей, да жить.
А за оградой ждал ее барин.
-Не расстраивай себя, Настенька! Не вернешь свою матушку, а жить надо. Я знаю, тяжело тебе. Пройдет время, и все переменится. Хоть и нехорошо сейчас говорить об этом, но я скажу. Полюбил я тебя, милая! День и ночь ты стоишь перед моими глазами. Но жениться на тебе я не могу, потому что ты крепостная. И обидеть тебя не хочу. Дал бы я тебе вольную, да не могу. Пока жив отец, он хозяин всему. Отправить тебя в деревню? Ты там не проживешь и дня, как какой-нибудь насильник ворвется к тебе. Замуж тебя отдать за какого-нибудь мужика? Это свыше моих сил! Да и не за кого. Так что живи у меня в горничных. Ты, наверное, слышала, что я женюсь?
-Слышала. Все об этом только и говорят. И как ты, барин, с ней без любви жить будешь?
-А зачем мне с ней жить? Главное для нее – выход в свет с мужем. Хозяйство немалое. Юлия по природе своей ленива. Надо же кому-то руководить хозяйством! Управляющий обворовывает ее. Да и братец родной не прочь поживиться за ее счет. Так что тут не о любви идет речь.
-Как это все противно!
-Настенька! У меня к тебе просьба. Не попадайся на глаза брату Юлии. У него особый нюх на девок. У сестры-то всех девок перепортил. При мне он не посмеет лезть к тебе, а без меня и дверь выломает.
-Когда же он приедет?
-Ждем со дня на день. Через неделю свадьба.
-Поздравляю, барин! Спасибо, что доверил мне слова свои! Теперь я стала понимать, что к чему.
Через неделю барин женился. С окрестных усадеб и из города приехали гости. Были приглашены еще повара и слуги, чтобы всех гостей обслужить и накормить. Играл оркестр. Дамы, одна другой наряднее, держали в руках веера. За столом сидели жених с невестой. Барин Александр выглядел рядом с Юлией ее сыном. Белая фата на ней только оттеняла ее серое лицо, длинный крючковатый нос и тонкие большие губы. Один глаз немного косил, и казалось, что Юлия постоянно кому-то строит глазки. Под стать ей был и ее братец. Только он был шире в плечах, да на лице жиденькие бакенбарды. Он подходил к дамам, хлопал их по плечу и заливисто смеялся. Барин Александр принимал от всех поздравления, раскланивался. Старый барин сидел в своей коляске и говорил:
-Ах, молодость, молодость! Когда-то и мы были молодыми! Я рад!
«Для чего собрались они тут? – думала Настя. – Никто ведь не радуется за барина. Поесть, попить? А может, они знакомятся на таких праздниках? Все знают, что жених и невеста не любят друг друга, но делают вид, что рады за их любовь».
Настя устала. Ноги гудели. В зал ей барин запретил выходить. Она таскала подносы с едой и питьем до большого стола, который стоял за заборкой. Лицо по совету повара Настя завязала платком.
Утром барыня попросила черного кофе. Насте велели отнести его прямо в спальню на столике-подносе. Когда Настя вошла, барыня лежала под одеялом.
-Ты кто? – спросила она.
-Настя.
-Дворовая? Горничная?
-Я еще не знаю, матушка-барыня. Пока я помогаю горничной.
-Подойди поближе. Сколько же тебе лет?
-Четырнадцать, матушка-барыня.
-И что же? Еще чиста?
-Чиста, матушка-барыня.
У Насти дрожали губы. Не прошеные слезы лились по
щекам.
-Ты что? Такая красивая, а ревешь. Иди. Потом позову.
Через некоторое время в спальню вошел Александр.
-Как спала-почивала? – спросил он Юлию, целуя ей руку.
-Давай-ка мы с тобой поговорим, мой друг. Кто эта красивая девочка, что сейчас вышла от меня?
-Это Настя, холопка. Мать ее зарезал управляющий.
-Слышала эту историю. А дальше?
-Она же и дочь пана Ражего. Кстати, он их разыскивает. Жена у него умерла. Женился еще раз, но детей нет. Эта дочь – единственная наследница его огромного состояния. Мать ее, Марью, он моему отцу в карты проиграл.
-Видна порода в девочке. Ты ей, надеюсь, не сказал, кто ее отец и что он разыскивает ее?
-Не говорил и не собираюсь этого делать. Она прекрасная мастерица и больше принесет пользы, чем выкуп пана.
-Не темни, мой друг. Девушку ты припас для себя. Видела я, какими глазами ты на нее смотришь!
-Но Юлия!
-Нет! Я ничего не имею против! Наоборот, буду рада, если она от тебя родит здоровенького ребенка. Ты же знаешь, что у меня никогда детей не будет. Братец мой полоумный. На том и закончится наш род. А здесь особый случай. Здоровая кровь малоросски вольется в нашу семью. А какой красивый будет малыш! И это будет мой ребенок!
-Но как это понимать?
-Не мне тебя учить, как делают детей! Но силой брать ее нельзя. Навредишь. А когда забеременеет, пылинки с нее сдувать будешь!
-Но она же не отдаст своего ребенка!
-Ты профан, мой дорогой! Она родит мертвого ребеночка, а я живого. Вот и вся игра. А потом выдадим ее замуж за хорошего мастера. А чтобы она сама захотела лечь под тебя, я помогу. Поговорю со своим братцем, а ты ее спасешь. Только не опоздай, а то рассержусь на тебя!
«Боже! – думал Александр. – Да она настоящая ведьма! Но в чем-то права. Хоть год, но Настенька будет со мной, а там видно будет».
-Иди! Не теряй времени! – оживилась Юлия.
Даже серые щеки порозовели от волнения.
На другой день встретил Настю барин.
-Настенька, ты дверь в свою комнату запираешь?
-Нет, батюшка-барин. Кто меня тут съест?
-Запирай, милая. Ты видела братца барыни?
-Да, батюшка-барин.
-Ну, заладила! Зови меня просто Александр. Я не хочу, чтобы ты страдала. А этот негодник сразу чует, где чистая девушка живет. Хорошо, что детей от него нет. Представляешь, какие это были бы уроды!
У Насти все похолодело внутри.
-Спасибо, батюшка-барин. Я запрусь и не буду выходить, пока он здесь.
-Закройся, милая, и сиди, как мышка.
-А если барыня позовет?
-Я скажу, что отослал тебя в деревню.
Настя закрылась в коморке, взяла пяльцы и стала вышивать. Когда стемнело, кто-то подошел к двери, подергал ее.
-Здесь! – заскрипел голос.
Настя узнала его. Это был брат барыни.
-Открывай, девка, а то выломаю дверь!
Настя забилась в угол. Дверь под напором застонала, заскрипела и отлетела в сторону. Федор ворвался в комнату, как коршун, налетел на Настю, бросил ее на кровать и стал сдирать с нее рубаху. Настя пыталась вырваться, закричать, но тяжелая ладонь сдавила ей нос и рот. Настя чувствовала, что теряет сознание, что это ее последние минутки. Но кто-то отбросил насильника.
-Унесите его в покои и принесите нюхательной соли, - услышала Настя знакомый голос.
Настя лежала без движения, а когда открыла глаза, увидела склонившегося над ней барина. Он прикрыл ее одеялом и гладил по волосам.
-Очнулась? Боже! Что он с тобой сделал! Не плачь! Больше он сюда не войдет! Я останусь с тобой. Ах, насильник!
Барин шептал ей нежные слова, качал ее, как ребенка. Настя успокоилась.
-Что же мне делать, барин? Отправьте меня обратно в деревню!
-Да что ты, Настенька! Я же тебе говорил! Слышала, как в бане все на одну чистую девушку набрасываются?
-Куда же мне деваться, барин?
-А ты выбери того, кто больше всех на свете тебя любит, и подари ему свою любовь. Тогда все на тебя уже будут смотреть как на женщину. Федор на такую и не посмотрит. Ложись, Настенька, поспи, а я пойду.
-Не уходи, барин! Я боюсь! Я слышу, как он ходит! Уж лучше ты возьми меня, барин!
-Настенька, ты же знаешь, что я не могу жениться на тебе.
-Все равно, барин! Я боюсь Федора! Уж лучше ты!
Целовал, ласкал барин девушку, говорил ей слова любовные. Насте казалось, что и она его полюбила. Барин был доволен. Утром принес ей кофе сам. Приказал принести ей новую одежду. Помог ей одеться, расчесал волосы, заплел их в косы. И поверила Настя в его любовь. Каждую ночь приходил барин к Насте и любил ее. А днем барыня Юлия звала ее к себе, и они вместе пили чай, беседовали.
«Неужели не замечает, как барин по ночам ходит ко мне?» - думала Настя.
А через месяц у нее закружилась голова, выпали из рук пяльцы.
-Что с тобой, Настенька? – спросила барыня, а сама натирала ей виски какой-то пахучей жидкостью. – Вот выпей, пройдет. Съешь солененького. Это помогает при обмороках.
И верно, после соленого огурчика стало легче.
-Иди, милая, поспи.
Когда Настя ушла, барыня попросила горничную позвать Александра.
-Ну, мой друг! Она понесла! Игра вступает в самый ответственный момент! Теперь мы будем полнеть! Как ты на это смотришь?