-Ты умница! – сказал Александр, целуя Юлию в шею.
-А какова Настя в постели?
-Как доска! Она же еще ребенок! Мне приходится много сил тратить на нее. Другое дело – ты. Такой пылкой и нежной может быть только умная женщина! Жаль, от тебя детей не будет. Какие бы это были дети!
«Боже! Вот были бы уроды!» – думал Александр. – Может, хватит к холопке ходить, раз она уже беременна?
-Ходить будешь, пока не родит, чтобы никакого подозрения не было, - отрезала Юлия.
Любил барин Настю, эту девочку-женщину. Не мог дождаться ночи, когда вновь обнимет ее. Ему было радостно и жутко оттого, что задумала Юлия. Это же будет его ребенок, и он даст ему свое имя!
Время шло. Дворовые видят только барыню. Полнеет она. Все радуются. Барыня добрая. Никого не наказывает. Видно, как она бережно несет свой живот. С барином они никуда не ездят, а гости бывают редко. Все понимают, что барыне сейчас не до них. Вот-вот рожать будет.
А Настя ждет ребенка в своей комнатке. Уход за ней как за барыней. Доктор каждый день выслушивает ее, треплет за щеку и говорит:
-Ну-с, мамочка, скоро рожать будем. Боишься? Не бойся. Я буду рядом.
И уходил.
Теперь Александру строго-настрого было запрещено ходить к Насте по ночам. Не дай бог повредит малышу! Днем он к ней заглядывает, говорит красивые, привычные слова. О будущем никто не хочет сейчас думать. Главное, родить. Настя дивилась доброте барыни. С виду страшная, а какая жалостливая и добрая.
Вечером Настя почувствовала себя плохо. Заломило поясницу, заболел низ живота. Настя колокольчиком вызвала Аглаю.
-Плохо мне! Позови доктора! Скорее!
Доктор сразу же пришел, осмотрел Настю, сказал:
-Ну-с, будем рожать.
Роды протекали тяжело. Но вот в руках у доктора закричал ребенок. Девочка! После определенных процедур доктор отдал ребенка Аглае.
А Настя спала. Проснется, поест, и снова спать. Так длилось целую неделю. Когда Настя окончательно пришла в себя, увидела Аглаю, все вспомнила, спросила:
-Аглая! Где ребенок? Кто родился?
-Девочка у тебя. Только сразу же и умерла. Похоронили рядом с твоей матерью.
-Что же мне-то не сказали?
-Тебя еле выходили. Уж после того неделя прошла. Ты только что очнулась.
-А у барыни кто родился?
-Тоже дочка. Через два дня после тебя и родила. Сейчас они на воды собираются ехать. Барыня после родов болеет. Дочку назвали Марией в честь бабушки. Кормилицу для дочки взяли.
Машу качало во все стороны. Кое-как спустилась она вниз по лестнице и пошла на погост к матери. Возле ее могилы стоял крестик на маленьком холмике земли. Настя упала на него и зарыдала в голос. Долго так лежала, потом вернулась в дом. Что же теперь приготовила ей судьба? Может быть, и хорошо, что умерла дочка. Какая жизнь была бы уготована для нее – холопки?
С неделю Настю никто не тревожил. Дворовая девка рассказала, как хоронили ребенка, маленький сморщенный комочек. Два раза приходил доктор, осматривал ее, хлопал по плечу, говорил:
-Молодец! Поправилась!
Утром в воскресенье барыня вызвала Настю к себе.
-Мне очень жаль твоего ребеночка. Но бог даст, у тебя еще будут дети. Мы уезжаем надолго и решили тебя пристроить. Ты молодая и очень красивая. Тебе нужен муж – заступник. Мы нашли его для тебя. Он вдовец. У него четверо детей. Ему нужна хозяйка в дом. Позови, Аглая, холопа. Он за дверью стоит.
Настя не смела поднять глаза. Ноги подкосились, и она рухнула на пол. Очнулась. С одной стороны ее поддерживал барин, с другой – огромная ручища.
-Она слаба еще, но это пройдет, - сказал барин. – Позовите батюшку, обвенчаем их, чтобы все было по закону божьему.
Набросили на голову Насти кисею. Батюшка прочитал положенные молитвы. Обвели их за руки вокруг стола, на котором была поставлена икона девы Марии с младенцем на руках. Теперь Настя замужняя баба, и муж волен делать с ней, что захочет. Настя знала, что мужик свою жену гнал по деревне и хлестал кнутом или вожжами, пока та ни падала замертво. Настал и ее черед. Как хорошо, что нет ребенка! Какие бы унижения ждали ее дочь!
Барин поздравил молодоженов, мужику сказал:
-Не бей ее! Она ни в чем не виновата. Береги ее! Вот тебе ее приданое. Здесь пятьсот рублей. Хватит тебе. А также возьми всю ее одежду. Прощай, Настя! Не держи на меня зла! Помни, что любил я тебя и сейчас люблю, но сделать ничего не могу!
Он проводил их до калитки.
Настя шла, опустив голову, не смея взглянуть на своего мужа, который идет рядом, тащит ее сундук. Видит Настя его ноги в огромных новых лаптях. За мельницей муж опустил сундук у дерева и посадил на него Настю.
-Ну, давай, дорогая женушка, знакомиться. Я кузнец Яков. Да ты меня знаешь. Погляди на меня. Не плачь! Все образуется. Я все знаю о тебе и твоей матке.
-Не бей меня, - простонала Настя.
-Да кто тебе сказал, что я бить тебя собираюсь? У меня и в мыслях этого нет! Да как на такую красавицу рука поднимется? Посмотри на меня! Я же не урод! Считаю, что ничуть не хуже барина.
Настя подняла заплаканные глаза. На корточках перед ней был еще совсем не старый мужик. Черные завитки волос обрамляли загорелое лицо. Широкие плечи, тяжелые кулаки выдавали в нем недюжинную силу. А когда он поднялся, Настя и до плеча ему не доходила. Она улыбнулась.
-Вот и хорошо! Вот и умница! Не надо, чтобы тебя плачущей видели. Иди с гордо поднятой головой! Ты – моя жена, и я тебя никому в обиду не дам. И сам не обижу. Ты мне как дочка. У меня ведь сыновья старше тебя. Полюбишь, станешь мне любимой женой, нет – стало быть, такова судьба.
Так и шли они по деревне. Яков нес сундук на плече, а рядом в расшитой рубахе, в красном сарафане с каймой по низу, стройная и красивая шла Настя. Ее в деревне все знали, но что она такая красавица, никто даже предположить не мог.
-Гляди-ка! Не бьет! Видать, чистой взял! Говорят, болела она целый год после смерти матери.
-Да нет! Барин хотел на ней жениться, да денег нет, вот и пришлось ведьму взять.
Слушала Настя пересуды баб и думала: «Что ни делается, все к лучшему. Теперь никто не посмеет ее обидеть. У нее есть муж, красивый и сильный».
И невольно она прижалась к его руке. Он это сразу почувствовал и улыбнулся ей радостно и открыто.
Дома их ждали. Старшие сыновья вышли навстречу. А Федюшка с Дарушкой спрятались в чуланчик и выглядывали оттуда. Вот она, их новая мать! Какая она молодая и красивая! Старшие, Иван и Кузьма, рты раскрыли. Ну и отхватил батя женку!
-Здоровайтесь, дети! Для малышей будет маткой, а для старших – сестрой. И никаких плохих мыслей чтобы не возникало, а то кнут походит по плечам! Вы меня знаете! Любите и жалуйте Настю! Матку ее зарезал немец, и бог его наказал. Садитесь все за стол. Свадьбу справим.
Старшая невестка поставила пирог на стол, зажгла две свечи, поставила их в деревянные ложки. Одну свечу подала Якову, другую – Насте. Налила в кружки медовуху. Примета такая: если молодые выпьют мед, и не упадет с ложки свеча, то жить им вместе до самой смерти и любить друг друга. Держит Настя ложку со свечой в левой руке, а кружку - в правой, пьет мед маленькими глоточками. Боится тряхнуть рукой, чтобы не погасла свеча. Но все кончилось благополучно. Мед выпит. Свеча не погасла. Все сразу засуетились, заговорили. Разрезал Яков пирог на шесть частей. Каждый взял свою долю. Пирог не очень удался, но Настя ела да хвалила стряпуху, которая его пекла. Иван не отрывал глаз от Насти. Отец толкнул его ногой под столом. Иван даже поперхнулся. А Настя рассматривала избу. Потолок и стены закопчены, на окнах пыль. Печка топится по белому. Около нее полати. Там спят Дарушка с Федюшкой. В каждом углу по железной кровати для старших. За печкой видна еще одна кровать. Там, наверное, она будет спать с мужем. Неуютно как-то стало. Они с матушкой жили бедно, но порядок был во всем.
Закончилась свадебная трапеза.
-А теперь, сыны мои старшие, я хочу слово держать. Вы теперь должны жить своими семьями. Марьина изба пустая. Иван будет там жить, пока новую избу не поставим.
-Это кто же нам позволит строить дом? И на какие шиши? – выкрикнул Иван.
-Не перечь отцу! Забирай рухлядь и иди туда с женкой! А ты, Кузьма, пойдешь пока в избу Никанора. Со старостой я договорился. Иван будет в кузнице моим помощником, а Кузьма у старосты конюхом будет. Младшие останутся с нами.
Сказано – сделано. Не успело еще солнышко за лес спрятаться, как ушли старшие сыновья из родительского дома.
Настя решила не ждать утра. Стала мыть щелоком и скоблить ножом стол. Яков подошел сзади, взял ее за локти.
-Не суетись! Я же сказал, что не трону тебя, пока сама не захочешь. Испугалась, что с сыновьями был так строг? Ты видела, как они на тебя смотрели? Надо сразу их поставить на место.
Залезли на полати Дарушка с Федюшкой. Сняла Настя грязное постельное, заправила постель белой простыней из своего сундучка. На соломенную подушку надела чистую наволочку. Набросила на кровать лоскутное одеяло. Разделась и нырнула в постель. Притаилась, ждала Якова. Как-то он поведет себя? А Яков намылся в бане, сел на крыльцо и стал ждать, когда Настя ляжет. Лег рядом. От него пахло березовым веником. Настя напряглась.
-Ты не спишь?
-Нет.
-Я рано в кузницу ухожу. Ты не вставай. А когда обед сготовишь, пришли за мной Федюшку. Не поднимай тяжести. Тебе еще нельзя. Надорвешься. Спи, Настенька. Все будет хорошо. На все надо время.
«Какой он большой и хороший! Он же мне муж, хоть и по барской прихоти. А я неблагодарная!» - думала Настя.
С этими мыслями она и уснула. Проснулась, когда заря осветила небо. Дети на полатях тихо посапывали. А Яков уже ушел в кузницу. Надо было сначала приготовить еду. Сколько же готовить? Яков – здоровый мужик, работа тяжелая, наверное, ест много. Дрова в печку были сложены. Положена лучинка для растопки. Настя умела пользоваться кресалом. Печку дома каждый день топила, так что это труда никакого не составило. Нашла овощи, сварила постные щи, но заправила их, как повар у барина делал, поджаренным луком на сале. Нашла в кладовке немного муки, завела пресное тесто. Напекла на жару лепешек. Натопила сала, чтобы макать в него лепешками. Нашла жбан с квасом из меда. Когда обед был готов, послала Федюшку за отцом. Федюшка прибежал в кузницу и выпалил на одном дыхании:
-Батяня! Пойдем! Тебя мамка зовет! Там такая вкуснотища! У меня слюнки потекли!
А Настя уже побелила печку, выскоблила лавку, протерла окна, вымыла посуду. Когда Яков вошел в избу, глазам своим не поверил. Это когда же она все успела сделать?
-Настенька! Ты чугуны таскала? Я ругаться буду!
Радостно Насте.
-Не таскала. Я черпаком воду лила.
Сели за стол. Настя следила, как ел Яков. А он все съел и еще попросил.
-Я знала, что тебе много еды надо. Ты большой и здоровый. Припасов вот только нет. Где их взять?
-Будут тебе припасы, - сказал Яков, целуя Настю в щеку. – Спасибо! Ну, теперь заживем! – подмигнул он Федюшке. – Теперь уж с голоду не умрем. Это точно. Вечером я принесу припасы.
Яков ушел, а Настя взялась за потолок, стены и пол. К вечеру все сияло желтизной. На окнах колыхались от ветра чистые ситцевые занавески с веселым рисунком. На кровати белел кружевной подзор. Вечером кузнец не узнал своей избы, думал, что забрел куда-то ненароком. Настя встретила его у порога. Да! Теперь надо сначала идти в баню, а потом в чистом виде являться домой.
Дарушка ни на шаг не отходила от Насти. Так за ее юбку и держалась. Черная головка ее была причесана. Яркий бант украшал ее косичку. Платье на ней чистое, из тонкого полотна. Вся она светилась счастьем, что ее любят, что на нее обратили внимание.
Вымытый, подстриженный Федюшка что-то мастерил в углу, смешно надув щеки. Яков благодарил бога, что он послал ему такое счастье, красивое, доброе и работящее. А что Настя его полюбит, в этом он не сомневался. Надо только обождать, не спугнуть ее.
-Настенька, я принес продукты. Они в кладовке. Я говорил со старостой. Он даст тебе три дня свадебных, а потом будешь прясть, как и раньше.
-Пряхи у меня нет.
-Не беспокойся. Я сделаю.
Прошла неделя, как поселилась Настя в доме кузнеца. А ей казалось, что она здесь всегда жила. Все шло своим чередом. Кузнец в ней души не чаял. Дети называли ее мамой. Старшие приходили проведать. От них никаких плохих слов не слышала.
Нравился Яков Насте. Чем больше его узнавала, тем больше он притягивал ее к себе. А как ему сказать, что она готова быть его женой? Что его взгляд переворачивает ее душу, заставляет трепетать? А он будто и не замечает этого. Разговоры только о хозяйстве. Ну, ничего! Пойдет она сегодня на хитрость!
После ужина еще сидели с ним на крылечке. Он рассказывал ей о своих делах. А сегодня вышел он на крыльцо, ждал Настю долго, а ее все нет. Зашел в дом. Настя уже в кровати.
-Ты заболела? – встревожился Яков.
-Нет.
Взял он ее руку.
-Вроде жар у тебя.
-Да нет. Просто что-то спать захотелось.
-Устала, наверное. Давай спать.
-Яша, я все хотела спросить: у вас в роду не было цыган?
-Как ты меня назвала?
-Я уже забыла.
-Ладно. Что это тебе взбрело в голову?
-У тебя цыганские глаза. Как посмотришь на меня, так дрожь берет.
-Боишься что ли меня?
-Не знаю. Я одного боюсь. Как тебе и сказать, не знаю.
-Говори, Настенька! Говори! Даже если мне будет больно, все равно скажи!
-Я боюсь грубости.
И рассказала Настя ему все, что пережила за этот год.
-Бедная моя девочка! Сколько же тебе лет?
-Скоро шестнадцать будет.
-Еще дите малое.
-Да какое же я дите, если у меня уже был ребенок! Я жена твоя, милый Яшенька!
-Ты дразнишь меня, озорница!
Настя положила голову на его широкую грудь.
-Я твоя жена, Яша. И мне без тебя не будет жизни!
Сколько радости могут дать обыкновенные слова человеку! Яков любил эту девочку всей душой. Он боялся причинить ей страдания нечаянным словом или прикосновением. Но у любви свои законы. И девочка этой ночью превратилась в страстную женщину. Яков был на седьмом небе от счастья. Разве знал он, что существует на свете такая любовь? Как это хорошо, что она не прошла мимо него! Дело у него спорилось. Дома любящая жена. У холопа хрупкое счастье, но иногда и у него оно есть. Яков смастерил самопряху Насте. Староста доволен. Пряжа ее идет первым сортом.
Настя жила своим мирком. Ее не интересовали политические катаклизмы, убийство и смена царей, строительство железной дороги через речку, мост,
длиной с версту и высотой в шестьдесят метров над уровнем воды. А кто точно знает? Вода на месте не стоит. Она то поднимется, то спадет в зависимости от времени года. По этому мосту не пройдешь, хотя он и соединяет оба берега по прямой. Поставили с обеих сторон полосатые будки, в которых день и ночь находятся стражники, которые охраняют мост. По нему только «кукушка» и ползает. Рассказывали, что какой-то граф Клейнмихель хотел самого императора удивить, показав этот мост. Император осмотрел его, наградил инженера Журавского орденом и снова сел в поезд. А Настя помнит, как ревели бабы по погибшим мужикам на строительстве моста. И думает она, что деревянный мост долго не простоит. Да и радости простым людям в нем никакой нет. Все предпочитают ходить пешком по проторенным дорожкам. Да и какое дело ей до всего? У нее своя жизнь.
Настя беременна. Яков от счастья чуть не прыгал. Ребенок от любимой! Конечно, Яков любит всех своих детей, ругает, когда необходимо. Но это будет дитя их взаимной любви!
Перед пасхой Настя намыла полы, повесила чистые занавески, накрыла стол белой скатертью. Вдруг резкая боль пронзила поясницу. Началось! Только бы живым родился ребеночек! Она послала Федюшку за отцом.
- Мамка велела бегом! Она села и сидит! Бледная! – выпалил одним духом Федюшка.
Бросил Яков молот и побежал домой. По пути заскочил к бабке Аксинье – деревенской повитухе.
А Настя стонала, корчилась, кричала. Яков выставил за дверь Дарушку с Федюшкой.
-Идите пока к Ивану. Побудьте там.
-Настенька! Чем помочь! Господи! спаси и сохрани! – молился он.
-Яша, приготовь воду.
-Сейчас, Настенька!
Пришла повитуха, пощупала живот, осмотрела Настю. Позвала Якова в сени.
-Надо звать доктора. Резать надо, а то умрет девка-то. Часа три еще потерпит.
Побледнел Яков, побежал к старосте, взял у него лошадь и помчался в барскую усадьбу. Только бы доктор был дома! Доктор открыл дверь сам.
-Она умирает! – упал на колени Яков. – Помогите!
-Кто?
-Настя! Ей не разродиться! Помогите, доктор! Вот деньги!
-Знаю я эту девочку. Едем! Мне ее жаль!
Когда пришли в избу, Настя была без сознания. Доктор поднес к ее носу нюхательную соль, прогнал Якова, а повитухе приказал приготовить воду и чистую простынь.
-Сейчас, девочка! Все будет хорошо! Потерпи!
Настя вскрикнула, и тотчас заплакал ребенок.
-Ну, зашил, заштопал. Будешь жить, девочка!
Вышел к Якову.
-Она слаба. Три месяца ничего тяжелого не поднимать. Оставь повитуху. Пусть за ней посмотрит. Сын у тебя, Яков! Береги жену!
Денег у Якова не взял.
-Мне можно к ней?
-Она спит сейчас. Проснется – зайдешь. Родился у тебя, Яков, свободный человек. Сегодня получили депешу об отмене крепостного права. Запомни эту дату, Яков! Теперь ты можешь купить себе землю у барина или государства, построить дом, нанять работников. Никто тебе слова не скажет. Но только чтобы все было по закону. Если у тебя есть деньги, в земской управе оформят тебе документы за один день. Только не медли. Ну, будь здоров! Желаю успеха в новой жизни! – сказал доктор и уехал.
Новость, конечно, интересная, но сейчас главное для Якова – жена и ребенок. Но и опоздать нельзя! Останется он без земли! Утром он зашел к Насте, сказал, что надо срочно ехать в управу по делам. Поцеловал еще слабую, но счастливую жену и ребенка и отправился в путь.
В земстве еще никого не было, когда туда приехал управляющий с Яковом. Управляющий знал, к кому и как надо обратиться, сколько платить за оформление документов, какого адвоката нанять. Деньги, по мнению Якова, были немалые, но свобода дороже. Документы были оформлены за три часа, проверены управляющим. Тут же была оформлена купля – продажа земли за деревней, у дороги, выкуплена земля вместе с домом, в котором он сейчас жил. Теперь он хозяин. Денег по подсчетам Якова хватит еще на строительство новой кузницы и нового дома. По документам он теперь числится как Яков Иванович Кузнецов, свободный крестьянин. Отныне все его дети будут Кузнецовы. Радовался перемене бывший крепостной Яков. Сына своего он назвал Дмитрием.
6
Бегут года то в гору, то под гору, несут на своих плечах судьбы людские.
Прошло десять лет, как живет Настя в доме кузнеца Якова. Семья больше не прибавлялась. Федюшке исполнилось семнадцать лет. Он, как и отец, работал в кузнице. Дарушка совсем невестой стала. Черные завитки волос не хотят лежать в длинных косах. Румянец во всю щеку, пухленькие губки, черные глаза, стройная фигура – все это приковывало внимание к ее особе. Она не могла усидеть на одном месте. Если и задерживалась, то только около матери, которую очень любила.
Настя расцвела, чуть пополнела. Это ее делало еще более красивой. На ней расшитая белая рубаха, сверху – голубой сарафан с расшитой каймой по низу. На ногах мягкие тапочки. Косы на голове уложены короной. Движения ее бесшумны и мягки. Руки ее мыли, терли, пряли, вышивали, ласкали. Удивлялись невестки: и когда только она успевает все делать! В доме чистота и порядок. Никогда ее не видели сердитой. Для всех она находила ласковое слово. Близко к сердцу принимала судьбу каждого члена семьи и помогала, чем могла.
Дом Яков построил на своей земле на манер господского: каждому по комнате, общая гостиная, комната для гостей. Купил венские стулья, а остальную мебель сделал своими руками.
Яков совсем не изменился. Свою жену боготворил. Из детей больше всех любил своего младшего сына Дмитрия и хотел ему иной судьбы. Вот Дмитрий бежит из школы, рослый, черноволосый, только глаза, как у матери, синие. Он не может сидеть на месте. Все ему надо куда-то бежать, какие-то дела доделать.
-Все! Сдал экзамены! Все на отлично! – выкрикнул он с порога. Подбежал к матери и стал ее кружить да целовать.
-Димка! Задушишь! Лапищи-то, как у отца!
В честь окончания школы собрала мать праздничный обед. Дымился мясной суп. На доске пирог с ягодами. В сковороде – драчона. В деревянной миске вареные яйца. Жареная курица украшена зеленью.
Яков смотрел на стол и улыбался. Настя выдумщица. Без этого жить не может. Все рубахи вышила, даже на носках теперь узоры. А уж готовить мастерица! Не остыла их любовь, не переросла в привычку. Чем дальше, тем больше он ее любил.
За столом свои законы. Сначала творили молитву, потом садились за стол. Начинал трапезу отец. Сначала он зачерпнет ложкой суп из общего блюда, потом мать, Федор, Дарушка и последним - Димка. Так уж заведено. За столом не разговаривали. Когда все было съедено, читали благодарственную молитву. Теперь можно и поговорить.
-Ну, сынок, покажи свою бумагу.
Неграмотен кузнец, но смотрел на свидетельство об окончании церковно-приходской школы, хвалил сына, трепал его кудри. Тут и все подошли.
-Поздравляю тебя, братец! Теперь хоть один у нас грамотный. А то все надо писаря просить об одолжении. А денег сколько надо ему платить!
-Димуха! Ты просто чудо! – щебетала Дарушка. – Я тебя очень люблю!
-Что, мать, дальше с ним будем делать? Говорил я с учителем. Надо его отдавать в гимназию.
-Надо, да не всех из крестьян берут. Надо, чтобы кто-то за него поручился, кроме учителя.
-Ладно. Поживем – увидим. Впереди еще целое лето. Отдыхай, сын, а завтра в кузницу. Мне нужны помощники. Баклуши бить некогда.
Яков и Федор пошли в кузницу. Димка с Дарушкой помогли матери убрать со стола и пошли в комнату к Дарушке. Там она поверяла брату свои маленькие тайны.
-Смотри, что я вышила! Мамушке не говори, а то заругает, что шелк трачу.
-Хороший рисунок. Только я бы тут прибавил немного алого, а тут - зеленого.
-Ой, правда, будет красивее!
Но это только прелюдия к тайне.
-Димушка! Что я тебе скажу!
-Говори, Дарушка. Я тебя слушаю.
-Федюшку хотят женить! Батяня уж и девку нашел! А мамушка не согласна. Она говорит, чтобы сам Федюшка себе выбрал жену. Из-за этого у них спор вышел. А вечером мамушка и спрашивает у Федюшки:
-Ты у нас красивый, Федя. Поди, девки заглядываются. А может, и тебе люба какая-нибудь?
Федюшка покраснел, как рак, и говорит:
-Нет, мама, девушки, похожей на тебя.
-Да что вы все заладили одно! Не могут все люди быть одинаковыми! Ты посмотри, сколько девок в деревне! Любая пойдет за тебя замуж!
-Мне, мама, любую не надо.
-Отец женить тебя хочет. Уж и девку присмотрел. Но не сказал, кто это.
Федюшка аж весь позеленел
-Ладно. Я сам поговорю с отцом.
О чем он говорил с отцом, я не знаю. Только оба пришли веселые. Завтра Танюшку Мельникову пойдут сватать.
-Танюшку? Да она же до пупа Федюшке!
-Ты давно не видел ее. Она выросла. Выше меня стала.
-И что в ней хорошего! Рыжая какая-то!
-Ты еще в красоте ничего не понимаешь. Мал больно! Ой! Из-за тебя палец уколола!
-Посмотри, кто-то на тарантасе подъехал. Прямо к дому! Какой-то барин! Пойдем в гостевую!
Выбежали и спрятались за печкой.
Барин вошел в избу. Настя сидела за столом и вышивала рубашку.
-Барин? Вам надо кузнеца? Так он в кузнице.
-Нет, Настя. Я к тебе пришел.
-Что стряслось, барин?
-Юлия умирает и хочет тебя видеть, покаяться перед тобой.
-Выходите из-за печки, пострелята! Сбегайте за отцом!
-Ты, вижу, хорошо живешь, Настя. Счастливая!
-Вашими заботами, барин. Да вот и отец идет!
Все семейство стояло перед барином. Все чернявые, кудрявые, высокие, красивые. Одна Настя со светлыми волосами.
-Здравствуй, барин! Коня подковать надо или рессоры подправить?
-Это потом. А сейчас барыня просит Настю к себе. Она умирает.
-Раз просит, то надо идти.
-Нет-нет! Надо ехать! И быстрее! Она совсем плоха!
-Настю одну я не отпущу. Поедет только со мной.
-Хорошо! Время не терпит!
До усадьбы езды на хороших конях десять минут. Настю провели к барыне. Настя отметила, что все пришло в запустение. Дом имел нежилой вид. Сад зарос. Из многочисленной дворни остались повар и Аглая.
-Ты пришла? – спросила прерывающимся голосом Юлия.
Настя ее сначала и не узнала. Лицо осунулось. Нос заострился и крючком закрыл верхнюю губу. Седые волосы разбросаны по подушке.
-Это я – Настя, матушка – барыня!
-Страшная я стала, правда? Хочу покаяться перед тобой, а то бог не примет меня. Дочка… Машенька… твоя …отец…нашел…
Юлия закрыла глаза. Настя позвала Аглаю. Пригласили батюшку соборовать Юлию. Пришла девочка – копия своего отца.
-Мама! Не умирай, мама! Как я буду без тебя?
На обратном пути Настя молчала, обдумывала случившееся, вспоминала минувшее. Яков шел рядом, не расспрашивал. Сама потом все скажет. А дома она встряхнулась, улыбнулась и снова стала любящей женой и заботливой хозяйкой.
-Что, Отец? Идем завтра на смотрины?
7
Было воскресенье. Мельничиха доставала пироги из печки. Это была маленькая, толстенькая женщина. Из-под платка торчали рыжие пряди волос. Застиранная кофта обтягивала отвисшие груди. Юбка подоткнута под передник. Босые ноги, черные от грязи, оголены. На них узлами вздулись синие жилы.
В углу в косоворотке сидел мельник. Чесал пятерней бороду, ждал пироги. В избе грязь. Тенета паутины качаются в углах. Печка черная, закопченная.
-Ты не можешь поскорее? – ворчал мельник. – Сейчас девки с заутрени придут.
-Да отвяжись! Не я ведь пеку, а печка!
Посмотрела в окно, не видно ли девок, и ахнула. Прямо к ним по дороге шли…
-Глянь, отец! Кто это к нам идет?
-Не знаю. Молоть, наверное, привезли.
Вошли в избу незнакомцы. Она одета в белую расшитую рубаху, малиновый сарафан с каймой посередине. На ногах коричневые сапожки на каблучке. Он в городском костюме, рубашке – косоворотке с черными блестящими пуговицами. На ногах хромовые сапоги со скрипом. Тут только мельник рассмотрел, что это кузнец со своей женкой. Это зачем он пожаловал, такой-то расфуфыренный? А мельничиха уже смахнула пыль с лавки, приглашая гостей садиться.
-Садись, гости дорогие! Счас пироги поставлю!
-С чем пожаловали? – спросил мельник.
Начала говорить Настя, а это не по закону. Мужик говорит, баба молчит.
-Да вот шли мимо вас после заутрени. Не бывали у вас. Упросила Якова зайти к вам, познакомиться поближе.
Яков поставил на стол штоф городской водки.
-Неси, матка, стаканы. Видать, неспроста заглянули к нам гости. Разговор долгий будет. Так кого высматривать-то пришли? За кого берете девку? Их у меня целых семь штук. И все рыжухи, в мать!
-Мы скажем прямо, - начал Яков. – Полюбилась нашему Федору ваша Таня. Да и я ее давно приметил. Работящая девушка, приветливая.
-А не жирно ли будет, кузнец? Ты как был быдло, так им и остался, хоть и дом отгрохал себе, и земля у тебя. Но дочь свою я отдам за урода, но за хозяина! – бил себя в грудь захмелевший мельник. – Ты слышал? Не от-дам! И никто не отдаст за холопа, за быдло!
-Да ты что, отец? Аль не знаешь, что теперь нет крепов?
Но гости поднялись и, не простившись, ушли. Мельник брызгал слюной, схватил ухват, ударил мельничиху по плечу. Вбежали дочери, рыжеволосые, в кумачовых сарафанах. К баталиям между отцом и матерью они уже привыкли. Но тут отец выхватил Таню, самую младшую из дочерей.
-Вертихвостка! Паскуда! Это где ты сцацкалась с Кузнецовым быдлом? Говори! Убью! – тащил он Таню за косы, награждая тумаками.
-Я только в церкви и видела его один раз! Даже не говорили!
-Только узнаю, убью!
-Схолонь, отец! – сказала старшая дочь, горбатенькая. – Значит, смотрины были, и ты отказал? Да это же самая богатая семья в деревне! Все работящие. А красавцы какие! Мачеху-то свою как они все любят! Дарушка так хвостиком за ней и ходит! Настя-то мне ровесница. А мастерица какая! Ты в доме у них не был, а я заходила. Чистота! Песни поют, а сами шьют, вышивают. Любят они друг друга. Ни ссор, ни ругани! Не пьют, не курят, добро наживают. Да я бы к Насте в служанки пошла! Все чему-нибудь доброму научилась.
Если Федору нравится наша Танька, радуйся! За такого любая побежит. А быдло он, холоп или кто другой, разве это важно? Главное, человек хороший.
-Ну, разошлась, уродина! Никшни! – закричал отец.
Все девки пошли на огород полоть, хоть и воскресенье.
-И чего это отец разошелся? Счастье привалило Таньке, так он вдруг вспомнил, что кузнец был крепостным. А толку что? Мельница теперь малый доход дает. Пока жил здесь барин, жернова крутились круглосуточно. А теперь мельницы в каждой деревне. К нам и не возят зерно. Теперь и кузнец не будет возить зерно. Говорят, он какую-то мельницу – вертушку придумал. Жернова без воды крутятся. Башковитый мужик! – говорила горбунья.
А мельник говорил своей жене:
-Не буду молоть зерно для кузнеца!
-Ох, и напугал его! Да мельниц в округе пруд пруди! Да и свою мельницу он строит. А вот ты скоро по миру пойдешь со своим характером!
-Ладно. Может, ты и права, но унижаться я перед быдлом не буду!
Настя все думала, как сказать сыну про неудавшиеся смотрины. Федюшка сам пришел на выручку ее мыслям.
-Что, мама, не удались смотрины? Не горюй! Отец мне рассказал. Пусть себе живут! Я ведь девушку только раз и видел. Понравилась она мне, но и не более того. Так что переживу. Тут приезжал подковать лошадь Никита Урванцев с дочкой. Отец хотел ее мне сосватать. Девка красивая, но норовистая. Заартачилась. Тогда отец и остановил выбор на Танюшке. А мне больше нравится девушка Катя. Они живут на краю деревни. Мать ее болеет. Живут очень бедно. Сходим к ним? Посмотришь и мне скажешь. Мне очень важно знать твое мнение, мама.
-А что я могу сказать? Если любишь, так и женись. Счастье не в богатстве. Но на девушку посмотрю. Пойдем в лес и зайдем к ней.
Взяли Дарушку, Димку и пошли в лес и на луг. Надо по пути нарвать травы для окраски пряжи. Дарушка любила такие походы с матерью. Она ей рассказывала, какая травка для чего нужна. Вот и сейчас показывает траву.
-Это чистотел. Из него желтый цвет получается, если добавить квасцов. А это калган. Красный цвет дает с квасцами. Зверобой в фиолетовый цвет красит.
Настя рассказывала, какая трава, от какой болезни. Сушила траву, толкла ее, заворачивала в бумагу или держала в банках. А чтобы не забыть, где какая трава находится и от чего она, рисовала: голова – значит, от головной боли, человечек и стрелка к животу – от боли в животе, стрелка к груди – от боли в груди.
Нарвали травки, набрали ягод и пошли к деревне. Теперь каждый дом в деревне огорожен, у кого частоколом, у кого просто жерди положены. Многие дома развалились. Их хозяева ушли в город на заработки.
Вышли они как раз к избе, где жила Катя. Она поливала грядки. Гибкая, сильная девушка! Платок на глаза опущен. Лица не видно.
-Не дашь ли, девушка , водицы испить?
-Сейчас принесу.
-Кто это там, дочка?
-Не беспокойся, мама. Это люди добрые. Из леса идут, попросили пить, - слышит голос Настя.
Девушка вынесла в ковше воду. Платок сняла. Красавицей девушку не назовешь, но улыбка и весь ее облик говорят о том, что девушке нечего таиться. Чистое личико, русые волосы, совершенно прямые, заплетены в две тугие косы и перекинуты назад. Высокий открытый лоб, крупные губы, серые глаза, брови чуть темнее волос. Но когда девушка улыбалась, озарялось ее лицо. Насте Катя понравилась. Из-за куста вышел Федор.
-И мне дай попить водицы, Катя!
Яркий румянец выступил на щеках девушки. Она не ожидала появления парня. Пока он пил, Катя не знала, куда деть руки. То их за спину заложит, то косу начинает теребить.
-Спасибо! Знакомься, Катя. Это моя мама, а это Дарушка, сестра моя. Это брат Дмитрий.
-Так вы знакомы? – удивилась Настя.
-Да, мама. Иногда мы вместе ходим в лес, а то Катя одна боится.
-Познакомь, Катя, меня с твоей мамой. Мне с ней поговорить надо.
Катя провела Настю в дом. Он сразу напомнил Насте ее детство. Пол земляной. Бедно, но чисто.
-Здравствуй, хозяюшка!
-Я не хозяйка. Дом барский. Пока не выгнали, живем. Я вот заболела. Когда умру, что с дочкой станет?
-Я и хочу поговорить о твоей дочке. Нам приданого не надо. Главное, что мой сын и твоя дочь любят друг друга.
-Чьи же вы будете? – тихо спросила женщина.
-Кузнеца Якова.
-Знаю его. Хороший мужик. А ты, стало быть, Настя? Зови всех!
Настя пригласила всех в дом.
-Подойдите ко мне, дети! Я вас благословляю!
Крестившая рука упала, глаза остановились.
Похоронили мать Кати на деревенском кладбище. Катю пока взяли к себе в дом. Поселили в комнату к Даше, отчего она пришла в неописуемый восторг. А после сороковин справили скромную свадьбу. Вся деревня выстроилась перед церковью. Впервые крестьянка была одета к венцу, как барыня. Горько плакала Мельникова Таня. Мельничиха ругала своего мужа самыми непотребными словами.
В доме кузнеца появился новый член семьи, симпатичная, работящая, немного грустная Катя, без памяти влюбленная в своего законного мужа. Во всем она старалась походить на свою свекровь Настю. Якова немного побаивалась. Насте нравилась невестка. Теперь больше времени можно уделять вышивке, шитью. Катя с Дарушкой почти всю заботу о животных взяли на себя. Катя доила корову Белоху, давала ей корм. Даша заботилась о курах и гусях. Федя без памяти был влюблен в свою жену и каждую свободную минуту тянул ее к себе в комнату, целовал ее, миловал, а потом снова бежал в кузницу.
За делами да заботами промелькнуло лето. На душе у Насти спокойно. Целехонек подвал домашних заготовок. Стоят бочки засоленных грибов, банки с вареньем занимают две верхние полки. Бункер картошки засыпан на зиму. Да еще и в яме картошка. В песке хранится морковь. Отдельно лежит свекла. Придет время и для капусты. Хозяйство развела Настя большое: куры, утки, гуси, поросенок, корова с теленком, две лошади, овцы. Конечно, с таким хозяйством, хоть их и трое теперь, не справиться. У мужиков тяжелая работа в кузнице, да покос, да жнивье. Во дворе надо еще одну помощницу иметь. Без работы теперь много крестьян ходит. У кого земля, огородились высокими заборами. Поговорила Настя с Яковом, и решили они взять скотницу. По всем статьям подходила Ленка, девка мужиковатая, некрасивая, но работящая. Она пробивалась поденным заработком. Пригласили ее, договорились о цене за работу, определили обязанности, дали комнатку для проживания. И дело во дворе пошло хорошо.
Пришла пора Диму отдавать в гимназию. Детей крестьянского сословия туда не брали. А парня хлебом не корми, дай книжку в руки. Все что-то читает, мастерит. И Дарушку читать научил. Даже Яков научился свою фамилию выводить. Раз есть толк в учении, значит, надо парня учить дальше. Экзамены будут сразу после Спасителя. Дмитрий давно был готов к экзаменам. Учитель еще раз поехал в город поговорить с попечителем гимназии, но ничего не добился. Нужно было рекомендательное письмо от какого-нибудь влиятельного лица. Яков пошел к старосте, но тот сам не знает, что к чему в этом учении. Он послал его к управляющему имением барина. Вместе с управляющим зашли они в гимназию, чтобы узнать, что же надо, чтобы поступить учиться умному человеку.
-Гимназия для богатых людей. Крестьянин, ясно, не сможет заплатить такую сумму за обучение.
-Сколько же надо заплатить?
-Пять рублей золотом в неделю, да приплюсуйте к этому нежелание учить своих детей рядом с холопом.
Говорить больше было не о чем. Мрачнее тучи пришел Яков домой. Что ж, придется и Димушке обучаться кузнечному ремеслу. А Настя была рада: сын будет рядом с ней.
8
Но произошло событие, которое перевернуло всю их устоявшуюся жизнь.
Была суббота. В доме все намыли, начистили. Вымылись в бане. Распаренные, ублаготворенные, все сели пить чай. На дворе шумел ветер. Барабанил дождь по крыше дома. А у кузнеца тепло и уютно. На чистой льняной скатерти стоял самовар, говоривший о достатке хозяев. В сахарнице нащипанные кусочки сахара. На конфорке расписной чайник. Перед каждым чашка с блюдцем. Посередине стола деревянная, расписная доска, на которой лежали пироги, пряники домашней выпечки. В банках напитки и варенье. У каждого расшитое полотенце, которым вытирали обильно выступавший пот.
И вдруг тишину прорезал крик:
-Остановись, милай! Тпру! Куда вас несет?
-Кто-то приехал. Выйди, Федюшка, спроси, что надо.
Через мгновение Федор вернулся.
-Там какой-то барин. Хочет видеть хозяев.
-Приглашай. Поди, рессора обломилась. Сейчас только с этим и ходят в кузницу.
В избу вошел барин.
-Ну и погодка! Здоровеньки булы, добрые люди! Прошу прощения за беспокойство! Я ищу хату кузнеца.
-Ты как раз попал туда, куда надо. Проходи. Снимай накидку. Катя, помоги барину ее повесить. Садись, барин. Может, с дороги барин медовухи отведает?
-Нет-нет! Чайку, пожалуй, выпью. У меня такое впечатление, что я попал в Малороссию Вышивки, цветы намалеваны, как и у нас. Чьи же это руки делали?
-Да есть тут одна мастерица. Без шитья не может жить. Сейчас выйдет. Настя! Гость у нас! Требует тебя к столу, - шутил Яков.
-Иду. Пусть Дарушка чай-то разливает.
В проеме двери появилась Настя с распущенными волосами, румяная, в одной расшитой рубахе.
-Господи! Это она! Господи! Я нашел ее! Спасибо тебе, господи! Ты услышал мою молитву! Это дочь моя! Тут никаких свидетельств и доказательств не надо! Вылитая Маша, только чуть старше и полнее! Доченька мия! Кровиночка! Я твий татку! Обними меня!
Настя стояла, не двигаясь.
-Я пан Ражий, а ты моя дочь! Я вас ищу с тех пор, как увезли твою мать. Мне сказали, что она умерла в дороге. Потом получил известие, что ее продали в Сибирь. Но там я не нашел ее следов. Потом услышал, что ее зарезал немец. Но никто ни слова не сказал, что у меня есть дочь. Вчера случайно встретил управляющего барина Залесского. Он мне и рассказал о разыгравшейся трагедии.
-А ведь Машина дочка жива. Она замужем за кузнецом. Живет в деревне Горка.
А дальше я ничего не слушал. Я мчался сюда. И вот я здесь! Я хочу видеть сейчас же священника! Пусть несет книгу записей о рождении и крещении! Немедленно!
-Федор, запряги Серка и съезди за батюшкой. Да ничего не рассказывай. Мы и сами еще ничего не поняли. Барин, успокойся! Выпей медовухи. Легче станет.
-Ты думаешь, я брежу или сумасшедший? Подойди сюда, доченька. Познакомь меня со своей семьей.
Настя назвала всех членов семьи.
-Барин, мне моя мать рассказывала о тебе. Да! Я твоя дочь! Но что из этого? У меня своя семья.
-Не говори так, дочь моя! Я приехал не разлучать тебя с мужем. Я слышал, что вы любите друг друга, детей и дом. Но у меня, кроме тебя, никого нет. Я хочу отдать то, что принадлежит тебе. Ты своего сына, а моего внука, хотела отдать учиться, но не получилось. А почему? Нет простенького документа о его принадлежности к высшему классу общества.
Вошел старый священник с длинной седой бородой, с толстой книжкой в руках.
-Господь да пошлет благодать этому дому! – сказал он басом. – Кому я так срочно понадобился?
-Батюшка, не ты ли записывал крестины Насти?
-Я, сын мой.
-Прочитай, что там записано. Это очень важно.
Батюшка нашел в книжке нужную запись и стал читать:
«Во благодарение бога Иисуса Христа и Девы Марии эта запись. Крестилась девочка, рожденная от пана Ражия Остапа и женки Марии из Малороссии. Имя рекли Анастасия. Крестный отец Матвей, сын Захаров. Крестная мать – Пелагея, дочь Ивана. Запись составили святой отец Василий и монах Никифор 2 января 1845 года».
-Никаких подчисток, подделок нет?
-Нет, барин. Все, как на духу
-Спасибо тебе, отец Василий! Я выпишу тебе чек на постройку новой церкви. А вот этот чек лично тебе, святой отец, за труды. Завтра бери эту книгу, одевайся потеплее. Поедем в город оформлять документы.
Когда отец Василий посмотрел на чек, рот его приоткрылся, руки задвигались. Наконец, он пришел в себя и вымолвил:
-Да благословит тебя бог, пан Ражий! Это дело богоугодное! Господь вознаградит тебя за щедрость твою! Поедем, Федор!
Слышно было, как пролетка отъехала от дома. Пан Ражий напился чаю и попросил уложить его спать, так как сильно разволновался. Сердце что-то стало шалить. Его уложили в комнате для гостей. Утром чуть свет Ражий был уже на ногах. Потирая руки, гладил хлопотавшую у печи Настю.
-Тату! Отойдите! Попадет ухватом – шишка будет!
-Назови меня еще так, доню моя!
-Сходите, тату, к Димке. Он ученый, любит поговорить, она показала на дверь комнаты сына.
Оттуда уже слышался его громкий голос.
-Как спал-почивал молодой паныч? А это что у тебя? Рассказывай!
Спокойно отвечал своему деду Дмитрий.
«Чудно! Паныч! Пусть старик почудит, если ему это в охотку», - думала Настя.
При свете она рассмотрела Ражия. Был он такой, каким описывала его мать. Только седина в волосах, да высветилась маленькая лысина на макушке.
После завтрака попросил Ражий собрать всю родню. Пришли старшие сыновья с женами. Он всем объяснил, что является отцом Насти, и что теперь они его родственники. А так как он об этом не знал, то гостинцев не привез даже своей дочери. Поэтому просит каждого принять от него деньги, на которые они купят, что захотят. Выдал пан каждому по 25 рублей.
А по деревне уже пошла гулять новость. Оказалось, что мать Насти украл барин и записал в холопки, что пан искал свою жену и не знал, что у него есть дочка. Да мало ли что наговорят в деревне!
Пока готовили упряжку к отъезду, пан сходил к Якову в кузницу, дал несколько полезных советов. Яков удивился. Оказывается, в кузнечном деле пан разбирается лучше его. Пан научил Якова, как лучше закалять сталь, показал несколько приемов поделки узорных оград, кухонной утвари.
-Ты, Яков, чуть моложе меня. Я тебе благодарен за то, что Настя счастлива с тобой, что ты проживешь и без моей помощи. Но прошу тебя, не отказывайся от меня ради Насти, ради моего внука Димы! Им жить!
-Я понимаю, пан. Я сам хочу, чтобы мой сын учился. Только вряд ли Настя согласится ехать к тебе в Малороссию или в город.
-Я и не думаю, что Настя переменит свою жизнь. Я думаю теперь о внуке. Поэтому немедленно еду в город оформлять документы. Парню учиться надо. Время берет свое. Как бы не опоздать!
-Я согласен, пан. Ты человек умный. Я рад, что у Насти такой отец.
Оставив хозяйство на Федора и Катю, все поехали в город, захватив с собой отца Василия с книгой записей. В городе пан быстро оформил признание в правах своей дочери. Благодаря записи в церковной книге, это особого труда не составило. Там было четко и ясно указано имя отца и место его пребывания. Не указано, что Мария была крепостной барина Залесского. Все это в данный момент было на руку пану. Так Настя стала панной Ражией по отцу, Кузнецовой – по мужу. А ее сын стал паном Дмитрием, по отцу Кузнецовым. Все свое движимое и недвижимое имущество пан завещал своей дочери и
Продолжение.
На главную.
|
